Дело Макарова в вопросах и ответах
delo_makarova
25 сентября, 16:12
1.Что такое дело Макарова?
Это уголовное дело, заведенное на Владимира Макарова по обвинению в насильственных действиях сексуального характера в отношении своей дочери.
Девочка упала дома со шведской стенки, была госпитализирована. В больнице был взят анализ мочи, чтобы исключить травму почек. В анализах, которые брали дважды в обыкновенное судно из больничного туалета, были обнаружены мертвые сперматозоиды. Многочисленные последующие анализы и экспертизы исключают наличие чьего-либо генетического материала в организме девочки. Характерных физических повреждений также не обнаружено. Сама девочка, которой уже исполилось 8 лет, уверенно отрицает то, в чем обвиняют ее отца.
Несмотря на запутанность дела и неубедительность доказательной базы, противоречия выводов, к которым пришли эксперты, следствие проигнорировало результаты независимых экспертиз и экспертиз высшего уровня. Владимир был признан виновным и приговорен к 13 годам строгого режима. В настоящий момент дело находится на кассации.
2. На каких уликах и доказательствах строится обвинение и приговор?
1) Анализы мочи, в которых были обнаружены неподвижные сперматозоиды, и мазок, относительно которого был сделан вывод, что «с известной долей определённости присутствие биологического материала отца в гинекологическом мазке, взятом у его малолетней дочери, не исключается».
Все последующие экпертизы указывают на нарушения проведения первичных экспертиз и полностью исключают наличие генетического материала в организме девочки.
Только факты:
Первые анализы были собраны в судно, которое стоит в общественном туалете и никак не может считаться стерильным.
«Сами по себе эти анализы (мочи) разнились даже по клиническим параметрам друг с другом: реакция среды, наличие ацетона. Так не бывает у одного человека, если берутся анализы с интервалом в два часа», - говорит кандидат медицинских наук, независимый эксперт Владимир Щербаков.
На мазке, поступившем из больницы св. Владимира для исследования в Бюро СМЭ ДЗМ, вместо фамилии «Макарова» значится «Миронова».
Повторная генетическая экспертиза прошла в Российском центре судебно-медицинской экспертизы Росздрава под руководством признанного авторитета - профессора Павла Иванова, широко известного тем, что расшифровал геном царской семьи. Комиссия под его руководством выявила методические нарушения первичного исследования (их перечисление занимает полторы страницы) и заявила вполне однозначно: «присутствие какого-либо мужского генетического материала в анализах мочи, мазках и нижнем белье ребенка исключается».
Из заключения и.о. старшего научного сотрудника лаборатории постгеномных молекулярно-генетических исследований Института биохимической физики им. Н.М. Эмануэля, кандидата биологических наук Ильи Ефремова: «Генотип ребенка установлен лишь в результате повторной экспертизы. Сравнение этого генотипа с генотипами, указанными в заключении первичной эксперта для мазка из влагалища и для Макарова В.В., позволяет сделать обоснованный и единственно возможный вывод о том, что в исследованном мазке присутствие биологического материала от Макарова В.В. однозначно исключается».
2) Психологическое экспертиза, произведённая специалистом Психологического центра центра «Озон» Лейлой Соколовой. Рисунок девочки здесь.
Вывод, сделанный Л. Соколовой: «На фоне цветного изображения хвост повторно изображен черным цветом и плотно закрашен (данная особенность характерна для рисунков детей, имеющих опыт сексуального вовлечения), сам рисунок выполнен со значительным психомоторным напряжением... Особенности выполнения проективных методик косвенно указывают на то, что девочка вовлечена в сексуальные отношения со значимым взрослым».
Сама Соколова в своем единственном интервью признается, что ее выводы были лишь предварительными, требовалось дальнейшее обследование ребенка. И главное, что она «крупно накололась в этом деле»
http://www.bg.ru/article/8944/
Мнение других известных психологов, в том числе специализирующихся на случаях насилия над детьми, уверены, что с девочкой все в порядке:
Из заключения специалиста-психолога Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского: «Плотно закрашенный черный хвост на фоне цветного изображения Несуществующего животного психологом трактуется как особенность, характерная «для рисунков детей, имеющих опыт вовлечения в сексуальные взаимоотношения» … Подобное субъективное мнение не может рассматриваться в качестве общепринятого научно обоснованного мнения». Ссылка.
Ведущий психолог, сертифицированный по международным стандартам, в 2002-2004 гг. – руководитель проекта по профилактике семейного насилия в рамках правительственного гранта Альбина Локтионова: «Сплошные интерпретации, в духе концептов дедушки Фрейда. Например, под рисунком кошки с пушистым хвостом психолог подписал «отец», хвост интерпретировал как фаллос. Как бы этот психолог проинтерпретировал то, что изображение кошки именно этого ребенка отобрано на выставку детских художников и все одноклассников просят нарисовать им на память именно такую кошку?» Ссылка.
По итогам неоднократного (системного) обследования ребенка тремя психологами отмечено, что девочка является «очень неудобным объектом для сексуального использования, хорошо знает, что правильно, а что неправильно, за что хвалят, за что ругают, что полезно для себя, а что вредно, и может громко за себя постоять».
В споре с директором психологического центра «Озон» Евгением Цымбалом профессор, эксперт центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского Елена Дозорцева подняла вопрос не только о профессиональной состоятельности экспертизы, проведенной Л. Соколовой, но и ее правомерности (Соколова не обладает статусом эксперта и не несет никакой ответственности за свои заключения). Более того, профессор заявила об опасности, исходящей со стороны сотрудников центра «Озон».
С другой стороны, профессор Александр Бухановский, разоблачивший в свое время маньяка Андрея Чикатило, авторитетный специалист в области судебной психиатрии, выразил готовность провести экспертизу обвиняемого. Следствие, несмотря на неоднократные ходатайства защиты, отказывалось проводить эту экспертизу, ссылаясь на недостаток специалистов в этой области.
3) Исследование на полиграфе.
Владимир Макаров по собственной инициативе обратился к полиграфологу, рекомендованному следствием — Игорю Нестеренко. Сделал он в тот же день, когда узнал о возбуждении против него уголовного дела. Несмотря на понятное волнение обвиняемого, полиграфолог тут же провел исследование. За процедуру семья Макаровых заплатила 250 тысяч рублей. Полиграфолог признал свои выводы недостаточными и рекомендовал расширенное исследование за 500 тысяч рублей. Когда Владимир навел справки и узнал, сколько на самом деле стоит подобное исследование, он отказался от услуг Нестеренко. Тогда тот сам явился к следователю с заключением о виновности Владимира.
3. А что еще?
В разговоре с психологом в больнице девочка «нервничала, отказывалась говорить об отце». Об этом говорит Лейла Соколова. Ни контекст, ни достоверность свидетельства, не известны. Совершенно очевидно, что ребенок, получивший травму спины и находящий в больнице на растяжке, находится в стрессовом состоянии.
Когда в больнице после появления результатов анализов и выявления наличия неподвижных сперматозоидов, врачи попытались осмотреть, сонный ребёнок якобы сказал "папа, мне больно". Эта фраза ничего не доказывает. Девочка заснула, когда рядом с ней был отец. Больно ей делали врачи, когда пытались осмотреть спящего ребенка. Обращение к отцу за помощью, с просьбой прекратить неприятные манипуляции вполне естественны. Еще раз напоминаем: никаких признаков поврежедния девственной плевы не обнаружено.
Следствие утверждает, что Макаров пытался скрыться. «Он находился в ежегодном оплачиваемом отпуске. Никакого статуса подозреваемого, никакой подписки о невыезде у него не было, – пояснила Татьяна Макарова. – Он общался там со следователем и говорил, что прибудет на допрос после отпуска. Я вообще не понимаю формулировку «скрыться к месту своей прописки».
Защитой «используются мнения экспертов, которые не привлекались к расследованию и не владеют достоверной и полной информацией об обстоятельствах совершения преступления» - руководитель ГСУСК по Москве генерал-майор юстиции Вадим Яковенко. Эксперты не выходят за рамки своей компетенции. Если в мазке ничего нет, никакой «полной и достоверной» информации не требуется. Если экспертиза проведена методически неправильно, то вопрос к эксперту и его заключению, а не многотомному уголовному делу.
«В ходе следствия Макаров обратился к независимому эксперту о проведении психофизиологического исследования на полиграфе с целью подтвердить свою непричастность. Однако обмануть полиграф ему не удалось, заключение подтвердило факт совершения насильственных действий сексуального характера в отношении ребенка. Полиграфолог сам пришел в следственные органы с соответствующим заявлением о преступлении», - подчеркнул Яковенко. Человек, совершивший преступление, по собственной инициативе обращается к полиграфу?.. Гораздо вероятнее то, что так поступит человек, уверенный в своей невинновности.
«По словам Яковенко, от Макарова в адрес следователя поступали угрозы физической расправы, как устно, так и посредством sms-сообщений. «Впоследствии он принес свои извинения следователю. У следствия сложилось впечатление, что Макаров вел себя не как обвиняемый, отстаивающий свою правоту и невиновность, а как человек, использующий любые способы, которые позволят избежать уголовной ответственности", - пояснил генерал». «В SMS-переписке со следователем мой муж просил его объективно разобраться в деле, потому что последствия могут быть очень серьезными, – пояснила газете ВЗГЛЯД Татьяна Макарова. – Однако окружное следственное управление СК отказало в возбуждении уголовного дела, поскольку в результате проверки по этому факту не было обнаружено никаких угроз». В любом случае угрозы следователю не являются доказательством вины. Что значит — «впечатление у следствия»? Где факты, доказательства?
Появилось множество других слухов и домыслов. Припоминалось и детство Макарова, и развод его родителей, и то крайне "подозрительное" обстоятельство, что при женитьбе он взял фамилию жены и т.д.
С другой стороны, доводы защиты далеко не исчерпаны. Продолжать можно очень долго - о том, что подлинник первого анализа не сохранился, что была неразбериха с подписью на нем, что все улики дела суд предписал уничтожить, что и кому говорили в кулуарах следователи, как проходил суд, что в обвинении отсутствует элементарная логика (повреждений нет - откуда возьмутся сперматозоиды в организме?), что семью хорошо знали в церковном приходе и т.д.
4. Этого не может быть, чтобы при ТАКОЙ доказательной базе вынесли ТАКОЙ приговор. Защита что-то скрывает.
Обвинение прямо говорило о том, что прямых улик нет, есть совокупность косвенных доказательств: «Все доказательства виновности Макарова мы добывали практически по крупицам. Прямых доказательств его виновности следствию найти так и не удалось. Однако совокупность косвенных доказательств, таких, как показания свидетелей и заключение экспертов, дало результат о вине Макарова»,— сообщил агентству РИА «Новости» Владимир Бормотов, руководитель следственного отдела по Таганскому району.
Позже, когда дело получило широкую огласку, обвинение стало заявлять, что и прямые улики также имеются. Однако ничего конкретного не сообщается, новых материалов в деле не появилось. «Проведен целый комплекс следственных действий. В ходе следствия с девочкой работали авторитетные психологи, имеющие значительный опыт в вопросах сексуального насилия над детьми. Их выводы однозначны: преступление имело место. В рамках уголовного дела допрошены работники детского медицинского учреждения. Они утверждали, что поведение ребенка красноречиво свидетельствовало о том, что в отношении нее совершалось сексуальное насилие именно отцом», – сообщила Виктория Цыпленкова».
Ничего нового. Авторитетные психологи — это Лейла Соколова и ее директор Евгений Цымбал, не имеющий психологического образования и много лет проработавший в прокуратуре. В глаза не видевший ребенка, однако ставящий диагнозы по его рисункам прямо в прямом эфире. Медицинские работники решили, что поведение ребенка свидетельствует? Это как? Или это вольно интерпретированная фраза девочки "папа, мне больно"?
5. Почему мы должны верить СМИ? Они намеренно искажают правду / куплены / хотят подзаработать на шумихе и т.д.
Намеренно искажают правду? Зачем? Они все педофилы?
Куплены? СМИ пишут разным языком, приводят разные факты, обращаются к разным экспертам, в том числе представителям обвинения. Единообразные заказные тексты всегда видно. И потом, такая кампания стоила бы гораздо больше, чем может себе позволить обычная семья.
Непрофессионализм? Кто так решил и на каком основании? Материалы готовили опытные журналисты крупнейших федеральных изданий. Во всяком спорном деле журналисты ищут независимых экспертов, выслушивают мнения другой стороны, напрямую обращаются к свидетелям, участникам процесса и т.д. Все это можно прочитать в публикациях. Обвинение не дает вразумительных комментариев, его свидетели прячутся — журналисты делают свои выводы.
Заработать на шумихе? За статьи о разоблачении педофилов куда с большей готовностью платят гонорары.
6. Какие эксперты выступили на стороне обвинения?
Майя Исаенко, заведующая лабораторией молекулярно-генетических исследований.
Игорь Нестеренко, полиграфолог, разоблачивший, как выяснилось, уже не одного педофила при полном отсутствии других доказательств, кроме его исследования.
Лейла Соколова, специалист Центра психолого-медико-социального сопровождения "Озон", аспирант.
Евгений Цымбал, директор Центра психолого-медико-социального сопровождения «Озон». Имеет диплом врача-биофизика (по его словам), работал в психиатрии и в Генеральной прокуратуре. Имеет чин советника юстиции. Активно участвует в разоблачении педофила-учителя, опять же, при полном отсутствии других доказательств.
Психолог Г. Николаева, специально вызванная из г. Орел в Москву для обследования девочки. Как выяснилось, является хорошей знакомой Е. Цымбала. В суде, будучи допрошена в качестве свидетеля, Николаева сказала, что у девочки повышенный интерес к сексуальной сфере, поскольку «она так смотрела на мою грудь, как дети не смотрят».
7. Какие эксперты выступили на стороне защиты?
Павел Иванов, лауреат госпремии, профессор, замдиректора Российского центра судебно-медицинской экспертизы, известный российский генетик.
Игорь Корниенко, доктор биологических наук, профессор кафедры биохимии и микробиологии Южного федерального университета.
Елена Дозорцева, профессор, эксперт центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского.
Владимир Щербаков, cудебно-медицинский эксперт высшей категории, кандидат медицинских наук, профессор РАЕН.
Илья Ефремов, старший научный сотрудник лаборатории постгеномных молекулярно-генетических исследований Института биохимической физики им. Н.М. Эмануэля, кандидат биологических наук.
Альбина Локтионова, ведущий психолог, сертифицированный по международным стандартам, в 2002-2004 гг. – руководитель проекта по профилактике семейного насилия в рамках правительственного гранта.
Ева Смолькина, психолог из детского сада, который посещает дочь Владимира Макарова.
Ярослава Комиссарова, заместитель заведующего кафедрой криминалистики МГЮА имени О.Е. Кутафина, эксперт 111 Главного государственного центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны России.
8. Где я могу прочитать заключения и мнения экспертов?
Подробное изложение доводов обвинения .
Щербаков В.В., судебно-медицинский эксперт высшей категории, кандидат медицинских наук, профессор РАЕН + мнение Татьяны Макаровой.
Интервью с Ярославой Комиссаровой, заместителем заведующего кафедрой криминалистики МГЮА имени О.Е. Кутафина, экспертом 111 Главного государственного центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны России по поводу экспертизы с помощью полиграфа.
Мнения экспертов защиты
Единственное интервью Лейлы Соколовой по делу Макарова в СМИ.
Результаты полиграфического исследования и его обсуждение.
Обсуждение анализов специалистами СМЭ.
8. Дело очень запутано и противоречиво. Почему я должен вам верить?
Мы не просим верить в невиновность Владимира Макарова, мы требуем доказать его виновность. Реальных доказательств вины следствием не представлено. Все «улики» были опровергнуты независимыми экспертами множество раз, а количество процессуальных нарушений превышает все разумные границы.
9. Я хочу ознакомиться с документами — судебными решениями, протоколами, заключениями экспертов и т. д.
Некоторые экспертизы уже лежат в сети:
Результаты полиграфического исследования и его обсуждение.
Обсуждение анализов специалистами СМЭ.
Мы прекрасно понимаем, что материалы дела — лучший аргумент. Но:
публикации материалов дела до вступлению приговора в полную силу не возможно или, по крайней мере, нежелательно;
защита одновременно является и защитой, и свидетелем, и представителем «потерпевшей», очень легко быть обвиненным в игнорировании интересов ребенка;
материалы содержат много очень личной информации, касающейся девочки, которой еще предстоит прожить целую жизнь. Вы бы согласились, чтобы в сети гуляли документы с заключениями психологов-гинекологов, обследовавших ВАШЕГО ребенка?
В любом случае эти материалы видело достаточное количество незасисимых людей — правозащитников, юристов, журналистов, экспертов СМЭ. Если бы материалы содержали неопровержимые доказательства вины, это стало бы известно. Никто бы в здравом уме не стал бы защищать педофила.
10. А вдруг он все-таки виновен! Страшно заступаться за человека, обвиняемого в педофилии...
Мы предлагаем заступаться за объективное и непредвзятое следствие, независимый суд, презумпцию невинновности, процессуальные нормы и все те права, которые защищает всякое уважающее себя общество. Если человек виновен — пусть понесет наказание. Но его вина должна быть безусловно доказана.
11. Чем я могу помочь?
Вступить в группы, пригласить друзей и друзей друзей:
http://www.facebook.com/groups/158173144268812/
http://vkontakte.ru/club30349054
http://delo-makarova.livejournal.com/
